|
"Новая Газета", №73, 21 декабря 2000 года. Сентиментальное путешествие в поисках империи  Поезд переезжал финскую границу. У соседа по купе неожиданно заиграл мобильник. Телефон исполнял «Интернационал». Меня это вполне устраивало, но все же странно: мой попутчик был менеджером крупной компании. «Раньше он у меня гимн Советского Союза играл, — объяснил сосед. — А теперь, как гимн вернули, официально приняли, я, ясное дело, его тут же стер». Мы зря жалуемся. Власть думает о нас. Кремль думает. Старая площадь думает. Белый дом ночами не спит. Они понимают, что нам — большинству граждан — плохо, а потому стараются облегчить жизнь всеми возможными способами. Например, разными увлекательными зрелищами. Поздней осенью и зимой зрелищ было два. Одно называлось «гимн Александрова», другое — «дело Поупа». Вечерами нам можно было усесться у телевизора и посмотреть очередную серию мыльной оперы о возрождении государственных традиций или о разоблачении и наказании шпиона. Исполнитель главной роли — американский пенсионер-разведчик Эдмунд Поуп — по окончании спектакля с почетом был отправлен на родину, а его сообщники, исполнявшие почему-то роли свидетелей, тоже благополучно разошлись по домам. Комедия окончена. Вообще дело Поупа поучительно во многих отношениях. То, чем занимался американец в России, действительно в любой стране мира квалифицируется как шпионаж, точнее — промышленный шпионаж. С этим повсюду борются. Причем в первую очередь должны защищаться сами компании, технологии которых пытаются украсть. Поуп явно не собирался легальным образом закупать технологии, это обошлось бы на несколько порядков дороже, он пытался раздобыть информацию под видом «технических докладов», что называется, через черный ход. Секретная информация или нет, на самом деле не суть важно. В любом случае воровать нехорошо. Но вот поведение российских спецслужб вызывает недоумение. Когда начался суд, телевидение беспрестанно крутило один и тот же ролик, снятый скрытой камерой, повторяя, что материал суперсекретный, с трудом добытый именно журналистами данной программы, — и так на всех шести каналах по нескольку раз в день. Ролик этот, наверное, вся страна уже заучила наизусть. И все знают, сколько заплатил Поуп профессору Бабкину и сколько недоплатил. И как профессор требовал недостающие пятьсот баксов. Увы, даже после двадцатикратного просмотра ролика вопросов остается больше, чем ответов. Главное — Поуп своей деятельностью в Москве занимался совершенно открыто. Не прячась, не конспирируясь. Занимался без всякого прикрытия, и, скорее всего, это был его частный бизнес, ибо серьезная агентура обычно прикрыта либо дипломатическим статусом, либо какими-то иными официальными структурами. Собственно говоря, это, видимо, и предопределило выбор Поупа на главную роль в шпионском сериале. Это, так сказать, мелкий предприниматель, что-то вроде «челнока» от разведки. Из-за него американцы всерьез не обидятся, да и нашим проще. Нам с гордостью сообщили, что отечественные спецслужбы «пасли» Поупа целых семь лет. Что, впрочем, неудивительно, поскольку Поуп, приезжая в Москву, не скрывал, что до выхода на пенсию был военно-морским разведчиком, и не делал секрета из своих целей. Все это время Поуп спокойно скупал технологии, а наши героические контрразведчики спокойно за ним следили, не предпринимая никаких серьезных попыток пресечь это безобразие. Поуп получил пять «технических докладов». Без всякой конспирации встречался с профессором Бабкиным. Ясно, что остановить все это можно было уже давным-давно. У нас с Америкой вообще-то визовые отношения. Можно было просто не дать визу подозрительному иностранцу — сами американцы это делают сплошь и рядом, да и российскую визу получить не так уж легко. Можно было его выслать — до того, как он что-то всерьез раздобыл. Можно было, наконец, вызвать профессора Бабкина для беседы, после чего сердечный приступ у научного работника случился бы на несколько лет раньше и вопрос был бы закрыт. Но охрана государственной тайны явно не входила в задачу наших властей. Никто ничего пресекать не собирался и не собирается. Даже четких критериев секретности нет, все предельно двусмысленно, и двусмысленность эта после дела Поупа не только не устранена, она лишь усиливается. Задача была совершенно иной — собрать материалы для шоу «разоблачение шпиона». А для этого надо было дать Поупу работать как можно активнее, собирать как можно больше информации. А заодно самим набрать материал для телеспектакля. Черт с ними, с секретами — зато какой процесс будет! В итоге все счастливы. Продавцы технологических секретов и пособники американского скупщика оказались свидетелями, хотя в любой другой стране именно они должны были стать главными обвиняемыми и понести заслуженное наказание. Комиссия по помилованиям сработала в авральном режиме: Поуп, отыграв свою роль, возвращается домой справлять Рождество. Гонорар за будущую книгу о невероятных злоключениях американца в России явно окупит все страдания. Российско-американские отношения тоже ничуть не пострадали — в Вашингтоне все поймут. А Путин отправляется в Канаду и торжественно объявляет, что и положение дел в нашей стране, и нынешнее — жалкое — место России в мире его вполне устраивают. Хорошее место. Никакой ответственности и военные расходы небольшие. Жаль только, на содержание госбезопасности и войну в Чечне приходится тратиться. Один из официальных телевизионных комментаторов, объясняя, зачем вообще понадобился такой процесс, назвал его символическим. Мол, всех, кто торгует родиной, не пересажаешь, но «знак» подать надо. Знак — это, видимо, вроде того горшка с цветами, который в качестве предупреждения для агентов то ли ставят на окошко, то ли убирают в «Семнадцати мгновениях весны». Но почему же всех не пересажать? Как раз очень даже можно и нужно было бы. Ведь торговцев родиной не так уж много. Для того, чтобы что-то продать, нужно сначала иметь к этому доступ. Продавать Россию могли только те, кто сначала в какой-то форме получил возможность украсть (или, по-научному, «приватизировать») кусочек родины. Много ли таких счастливчиков в масштабах страны? Ведь можно без труда и список составить. Да вот беда — большая часть фигурантов окажется в рядах действующей российской власти. Включая ее самых высокопоставленных представителей. А потому им сигнал действительно дали, когда объявили всех виновных свидетелями. Мол, нервничать нечего, господа, это только спектакль, работайте на здоровье. Шпионская комедия мило дополнялась шоу под девизом «Угадай мелодию». Гимн Александрова все дружно угадали, и, как положено по законам жанра, одни завыли от восторга, другие ударились в истерику. С коммунистами-зюгановцами все понятно, у них, бедных, уж и не осталось других радостей в Думе, кроме как царского орла с советским гимном соединять. А вот либералы показали себя во всей красе. Ведь нужно тотальное отсутствие чувства юмора, чтобы в стране, где все на глазах разваливается, около месяца вести полемику по поводу того, какую музыку будут играть на официальных праздниках. Власть не может предложить стране ничего, кроме торжественных песнопений? Ну так надо просто повернуться к ней спиной и сказать: не нужны нам ни вы, ни ваша музыка. А что вы у себя на вечеринках играете — ваше дело. У меня вот сосед алкоголик есть, так он и не такие песни заводит. Но не буду же я с ним музыковедческие дискуссии устраивать! Лишь бы звук был потише. В разгар гимнодискуссионного безумства молодая журналистка из The Moscow Times спросила меня: неужели вы встанете, когда будут играть гимн Александрова? На что я ответил, что просто не хожу на сборища, где играют гимны. Дело не в музыке. Участники подобных мероприятий мне глубоко отвратительны. Достоинства и недостатки музыки Глинки, Александрова или, скажем, Аллы Пугачевой обсуждать, даже с сугубо идеологической точки зрения, бесполезно, поскольку для приличного человека должно быть самоочевидно: любая символика, любая песня будет независимо от ее прошлого безнадежно дискредитирована уже тем, что ее использует нынешний режим. Но нет, либеральная общественность с блеском выполнила свою роль в музыкальном шоу, разразившись многонедельной публичной истерикой. Тем самым нелепой комедии придали характер серьезного спора, точно так же, как телевизионное шпионское шоу представлялось в виде судебного процесса. Появился драматизм, разгорелись страсти. Похоже, либеральные интеллектуалы всерьез поверили, будто возвращение советского гимна как-то связано с восстановлением советских порядков. Остается только успокоить несчастных: именно потому все эти гимны играют, а судилища по телевизору показывают, что ничего никто восстанавливать не собирается. Это как бы замена, компенсация, муляж в натуральную величину. Советский Союз давно в прошлом, точка невозврата давно пройдена, причем не в 1993-м и не в 1991-м, даже не в 1989-м, а где-нибудь в 1988 году, когда партийное начальство на каких-то своих сходняках и тусовках окончательно решило конвертировать власть в собственность. И работники петербургской мэрии из команды покойного Анатолия Собчака меньше всего заинтересованы в отказе от замечательных «результатов реформ», ибо именно эти реформы сделали их богатыми и могущественными. Другое дело, что результат пришелся не всем по душе и большая часть населения России так или иначе ностальгирует по советским временам (и либералы-шестидесятники тоже ностальгируют, только в иной форме). Ну ведь правда, хочется иногда пожить в обществе, где регулярно платят зарплату, а потом, постояв час-другой в очереди, можно на эти деньги что-то купить. Потому что, хотя столичные интеллектуалы в это не могут поверить, многим кажется, что уж лучше постоянно стоять в очередях, чем всю жизнь голодать. Оба варианта попробовали, первый, несмотря ни на что, оказался лучше. Вот для тех, у кого нет денег на еду, и будут играть музыку Александрова. Два раза в сутки как минимум. Более сытыми люди от этого не станут, но хоть вспомнят вместе со знакомой музыкой немного забытый уже вкус пищи. Гуманно, не правда ли? Ну не может нынешняя власть вернуть советский уровень жизни. Для этого пришлось бы самих себя экспроприировать, самих себя на скамью подсудимых сажать. Власть разрывается между желанием начать новый виток неолиберальных реформ по плану Грефа и стремлением оставить все как есть, благо, кремлевских жителей нынешнее положение России тоже вполне устраивает. Но для успокоения народа нужны иллюзии. Обещать уже ничего не могут, ибо словам уже никто не верит. Остается только петь песни... Беда в том, что в отличие от склонных к истерикам интеллектуалов оголодавшее и сильно запутавшееся за прошедшие годы большинство граждан уже на все это реагирует вяло. Власть и так старается, и эдак, а результата не видно. Ну вот вам спектакль про шпиона покажем, ну вот, пожалуйста, гимн сыграем... Ну что вам еще надо? Народ безмолвствует. Впрочем, ответ все же прослушивается. Хорошо бы, например, чтобы денег до конца месяца хватало... И горячую воду без отключений... Или чтобы зимой топили. Хотя это, конечно, уже роскошь. Борис КАГАРЛИЦКИЙ 21.12.2000 |
